Районные военкоматы Кировской области

Пенькин Михаил Васильевич

Из письма участника Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Пенькина Михаила Васильевича Гореву Николаю Александровичу, учителю истории, члену Союза журналистов СССР, краеведу. 1970-е гг.

Здравствуйте, Николай Александрович!

Получил на днях ваше письмо и решил ответить на ваши вопросы.
До 1939 года я учился в г. Нолинске нашей области, окончил педучилище и в том же 1939 году был призван в армию 18 лет. 2 года до войны служил на Дальнем Востоке в Гродеково в артиллерии в качестве командира отделения связи.
Воевать начал с января 1942 года на юго-западном фронте в брянских лесах в качестве командира орудия 76мм противотанковых пушек. В июне 1942 года полк был переброшен на Кавказ в район Туапсинского перевала, а когда в конце февраля 1943 года немцев погнали с гор, нашу бригаду (107 стрелковая отдельная) направили в г. Геленджик на отдых и переформирование, передали в 18 армию. Здесь мы были с середины марта до начала апреля 1943 года, а 5 апреля нашу батарею ночью перебросили на морских охотниках и мотоботах на Малую землю.
Был я тогда тоже командиром орудия, старшим сержантом. В партию кандидатом принят 7 апреля 1943 г., а в середине июля 1943 г. – в члены партии там же на Малой земле. В конце сентября при совместном наступлении от Кабардинки и с Малой земли освободили Новороссийск и Абрау-Дюрсо. В период наступления был ранен, а осколок находился в предплечье до 1973 года. Сейчас храню на память. Месяц лежал в госпитале в г. Краснодаре. В первых числах ноября 1943 г. участвовал в форсировании Керченского пролива, но уже в 81 артполку РГК (152мм пушки-гаубицы) – командиром орудия в отдельной приморской армии. С ней прошел весь Крым: участвовал в освобождении Керчи, Феодосии, в штурме Сапун-Горы и освобождении Севастополя.
За бои на Малой земле был награжден первым орденом «Отечественной войны II степени».
Дальше фронтовой путь мой прошел через Белоруссию (Минский котел), Польшу, Одер, Зееловские высоты и закончился в Берлине. За это время был еще раз ранен, награжден еще орденом «Отечественной войны II степени». Закончил войну младшим лейтенантом – командиром взвода управления арт. дивизиона. Демобилизовался только в 1947 году…

Смышляев Евгений Васильевич

Смышляев Евгений Васильевич родился в 1926 году в деревне Пигельмаш Уржумского уезда Вятской губернии (ныне Параньгинский район Республики Марий Эл).
Был призван в армию в ноябре 1943 года, после учебной части на фронте был наводчиком и командиром орудия батареи 76-милиметровых пушек стрелкового полка. Участвовал в боях по освобождению Белоруссии, Польши, Литвы.
Евгений Смышляев – полный кавалер ордена Славы. В 1947 году Е.В. Смышляев был демобилизован. Вернулся в родной колхоз, затем переехал в Кировскую область. Жил и работал слесарем на торфоразработках в поселке Каринторф, с 2011 года проживал в г. Слободском.

Из воспоминаний Е.В. Смышляева: «Война для солдата – это тяжелый физический труд. При занятии огневой позиции орудийному расчету нужно было выкопать и оборудовать огневую позицию для орудия, ниши для укрытия снарядов и укрытия расчета (т. е. военнослужащих, обслуживающих орудие). Пушки были на конной тяге, приходилось делать укрытия и для коней...
Обстановка на фронте была боевая, солдаты и командиры были уверены в том, что врага победим, и, несмотря ни на какие трудности, гнали немцев с нашей территории...
Личный состав нашей батареи был в основном из русских, были поляки, евреи, армяне, узбеки, украинцы и белорусы, был даже цыган – командир взвода...
Со дня Победы прошло много лет... С возрастом многое забывается, в ту пору мы были очень молоды и не думали о том, что когда-то будет нужно события военной поры записывать или рассказывать. И всё же некоторые эпизоды из фронтовых событий в памяти сохранились.
Был случай, когда на высоту, где находился наблюдательный пункт командира батареи, пошёл немецкий танк с десантом. Наше орудие стояло на прямой наводке. Мы этот танк сумели подбить, а затем ... уничтожить десант и тем самым спасти своих командиров...».

Тимшин Павел Григорьевич

Тимшин Павел Григорьевич родился в 1925 году в деревне Первая Кизерь Уржумского уезда Вятской губернии (ныне Уржумский район Кировской области).
Был призван в армию в январе 1943 года. Летом 1944 года, когда пулемёт Тимшина вышел из строя, раненый, он продолжал отбиваться гранатами, уничтожив в бою около 100 фашистов, за что получил звание Героя Советского Союза.
После окончания войны П.Г. Тимшин был демобилизован. Проживал сначала на родине, затем в городе Нолинске, работал слесарем Нолинского автохозяйства, инструктором в исполкоме райсовета, потом проживал в городе Кирове.
Из воспоминаний П.Г. Тимшина: «...Вспоминая то тяжелое для нашего народа время, коротко скажу, что война – это не увеселительная прогулка. Это горький пот и кровь. Это, когда после каждого боя уменьшаются списки
у полкового писаря. Это последний сухарь во взводе, разделённый на пятерых оставшихся в живых. Это котелок ржавой болотной воды и последняя цигарка, которую жадно докуривает, обжигая пальцы, солдат, глядя на ползущие на него танки. Война – это письма, которых ждут и бояться получать. Это белые бинты полевых госпиталей. И это особая обнажённая любовь к добру, и особая жгучая ненависть к злу, к уничтожению и смерти. Это погибшие молодые жизни. Это несбывшиеся надежды невест, не ставших жёнами.
Иногда я вижу, как дети играют в войну. В понимании детей – это
не уничтожение, не огонь, не горе, это лишь романтика и подвиги. У детей нет такой памяти и опыта, которые есть у взрослых.
Мы стали солдатами в 17-18 лет. В войну наше поколение научилось любить и верить, и ненавидеть, принимать и отрицать, смеяться и плакать. Мы научились ценить то, что в силу привычки теряет цену в мирные дни, что кажется обыденным.
Мы научились ненавидеть трусость, фальшь, ложь, ускользающий взгляд подлеца, равнодушие, от которого один шаг к преступлению.
Наша человеческая верность взвешивалась на точнейших весах. Никто
не мог положить на чашу ложную гирю. Твой автомат на бруствере лежал рядом с моим, твоя последняя вода во фляге была моей водой, твоё горе было и моим, твоя ненависть – моей.
Может, мы родились солдатами? Нет, мы родились не солдатами. Даже после самых тяжёлых боёв в короткие затишья, когда тело будто налито свинцом, а слух готов уловить нарастающий шелест снаряда, мы слышим, как стрекочет кузнечик, как жужжит шмель над окопом, как скрипит колодец
в дальней деревне...».

Чемоданов Степан Иванович

Чемоданов Степан Иванович родился в 1909 году в деревне Калеево Уржумского уезда Вятской губернии (ныне Сернурский район Республики Марий Эл).
Вся жизнь С.И. Чемоданова была связана со службой в армии. С 1939 года принимал участие в событиях на Халкин-Голе в Монголии. Когда началась война, ему было 32 года, он командовал эскадрильей, а затем был заместителем командира дальнебомбардировочного авиаполка. Полк участвовал в бомбардировках объектов на вражеской территории. Лично Чемоданов за войну совершил 31 ночной вылет. Участвовал в обороне Москвы, Сталинграда, защите Ленинграда, в битве на Курской дуге, освобождении Европы. После войны продолжал службу в войсках авиации дальнего действия, в 1946 году в звании генерала-майора авиации уволен в запас.
Награжден орденом Красного Знамени (1941), двумя орденами Суворова II степени (1945), орденом Кутузова II степени (1944), орденом Александра Невского (1943), орденом Красной Звезды (1944), медалями.

Из воспоминаний С.И. Чемоданова: «Немецко-фашистская пропаганда на весь мир трубила, что советской авиации больше нет, что она полностью уничтожена. Да, вероломное нападение, точнее, элемент внезапности позволил немцам нанести существенный урон нашей авиации, расположенной в западных округах.
22 июля 1941 года немецкая авиация предприняла массированный налет на Москву. Некоторым самолетам удалось прорваться к Москве и сумбурно сбросить бомбы.     В ответ было принято решение Ставкой о налете на Берлин.
Первый налет был поручен летчикам ВВС Балтийского флота во главе с полковником Преображенским. Они в составе 7 самолетов с острова Эзель... в ночь с 7 на 8 августа произвели первый бомбовый удар по Берлину.
С 9 на 10 августа повторили налёт... эти боевые вылеты балтийских летчиков показали нашему командованию, что удары по Берлину возможны, и его смогут достать самолеты дальней стратегической авиации. Началась всесторонняя подготовка.
К первому боевому вылету на Берлин мы готовились очень серьезно. Из состава нашего авиационного полка дальнего действия было выделено 9 лучших экипажей. Стояли мы на полевых аэродромах в районе города Орла. Тактика фактически разрабатывалась на одиночные ночные действия.
В 20-х числах сентября все подготовлено. Взлетать будем с полной нагрузкой, т. е. горючего «по пробку», плюс подвесные баки и тонна бомбогруза. Получены карты крупного масштаба Берлина.
Итак, полет 10 часов, из них:
- 8 часов на территории противника, без сопровождения истребителей;
- все 8 часов без метеосводок с территории противника;
- полет без связи с землей – единственная передача разрешалась
о выполнении задания;
- никаких радиолокационных средств, все аэродромы затемнены.
Взлет 22-23 сентября 1941 года прошел благополучно – это самый трудный элемент полета – поднять перегруженный самолет с грунтового аэродрома. Легли на курс. Максимально набираем высоту. Проходим линию фронта. Она ясно вычерчивается огненными трассами. Полет проходит без особой тревоги. Высота 7 тыс. метров. Но вот далеко по курсу вырисовывается большой город. Он еще не затемнен. В небе щупают масса прожекторов. Зенитка пока молчит, незаметно и ночных истребителей. Город, как будто притаившись, ждёт нас. Прямо скажу: было страшновато. Напряжение экипажа до предела. Но это не трусость. И вот боевой курс, на земле видны разрывы: это работа наших товарищей. Рыскают прожектора. Все небо в разрывах зенитных снарядов. Но вот долгожданное: «Пошел». Стрелок докладывает: зависаний нет, все бомбы сброшены. Глубокий левый разворот, выходим из зоны ПВО. Берем заветный курс к родному аэродрому.
На другой день немцы объявили, что в ночь с 22 на 23 сентября Берлин был подвергнут налету английской авиации. К чести англичан, они опровергли это заявление немцев. Да, значит это были русские. В то время перед нами не ставилось прямой задачи разрушения конкретных объектов Берлина. Наши удары, наши бомбы скорее являлись политическим фактом, что в Берлине рвутся русские бомбы, что советская авиация жива, что она достает до самых дальних целей и достает логово фашизма – Берлин. И на протяжении всей войны, каждую ночь советские бомбы рвались в Берлине, Кенигсберге и других стратегических точках. У нас было такое выражение: «Хоть один на всю Германию, а вылет будет каждую ночь».
Огни Берлина были потушены и не зажигались до конца войны...».